Врач и закон. Карьера ученого-биолога, химика и медика в полиции.

Кокаин, гашиш, испачканная кровью одежда жертв убийств — для химиков и биологов в государственном Управлении уголовной полиции земли Северный Рейн-Вестфалия, Германия это рутинная повседневная жизнь. Заглянем за кулисы? (Земля в Германии — территория со своей столицей, обладающая частным суверенитетом. — прим.ред.).

Доктор Франк Чечнер в лаборатории за работой. Фото: Михаэль Годехардт

«Сразу говорю: ничего общего с этими вашими сериальчиками»

Россыпь разноцветных ярких таблеток, обнаруженная оперуполномоченными во время обыска в квартире, дает основания полагать, что это экстази; вымазанный кровью нож, проходящий как вещественное доказательство по делу об убийстве, на рукоятке которого следует найти следы ДНК преступника — это темы, которыми занимаются ученые и научные сотрудники Управления уголовной полиции земли Северный Рейн-Вестфалия. Это события, по которым специалисты пишут свои заключения. Доктор Франк Чечнер является одним из сотрудников Управления уголовной полиции. Вот уже шесть лет он работает в Отделе 52, занимающимся анализом ДНК. С такими сериалами как CSI (CSI: Crime Scene Investigation — «Место преступления»), где судебно-медицинский эксперт работает с уликами, исследует их да ещё и допрашивает подозреваемых прямо на месте преступления, его работа, конечно, имеет мало общего. Улики с места преступления предоставляются сотрудникам центров судебно-медицинской экспертизы, расположенных в крупных полицейских ведомствах. Анализы в условиях лаборатории проводятся двумя техниками-ассистентами (биологами), с которыми доктор Чечнер тесно сотрудничает. Большую часть своего рабочего времени эксперт находится за своим рабочим столом, где он занят написанием заключений на основе лабораторных результатов с целью последующего представления данных документов в суде. В сложных и экстраординарных случаях доктор Чечнер сам идёт в лабораторию, контролирует весь процесс и самостоятельно выводит экспертное заключение.

Увеличение уровня раскрываемости преступлений благодаря введению анализа ДНК в судебно-экспертную практику

«Когда на исследуемом нами объекте нет видимых следов, иногда довольно-таки нелегко решить, откуда лучше всего осуществить забор материала», — объясняет доктор. Для исследования вполне достаточно совсем небольшой брызги крови, мельчайшей капельки слюны или крошечных фрагментов эпителия, невидимых невооруженным глазом. «В среднем нам хватает десяти клеток организма человека, чтобы составить полный профиль», — говорит ученый. Далее происходит выделение ДНК из тех самых клеток, которые удалось собрать доктору Чечнеру и его коллегам, и создается уникальный генетический шаблон, позволяющий идентифицировать любого человека по ДНК, за исключением монозиготных — однояйцевых — близнецов. В данном случае работа проводится с некодирующей частью ДНК, которая не содержит соответствующей информации о наследственных заболеваниях. Благодаря анализу ДНК стало возможным раскрытие огромного числа преступлений. Главным образом, с помощью банков данных, полученных при анализе ДНК, среди которых сохранена как верифицированная информация о подтвержденных лицах, уже находящихся в поле зрения правоохранительных органов, так и благодаря возможности широкого использования ДНК-анализа ранее неизвестных следов, оставленных на месте преступления.

Так было и в случае убийства, о котором вспоминает эксперт: мужчина надел наручники на человека, убил его и скрылся с места преступления. Судебные медики, прибывшие вместе с полицейскими на вызов, помимо прочего, проанализировали следы ДНК преступника на наручниках, надетых на жертву. Данные анализа ДНК ошарашили всё управление: оказывается, идентичные следы были найдены несколько лет назад при ограблении банка. Таким образом, благодаря анализу ДНК подозреваемый был идентифицирован и признан виновным как в убийстве, так и в ограблении.

«На работе нужно оставаться объективным»

По большей части, исследования и анализ в такой работе не столь часто связаны с убийствами, сколько с грабежами или нападениями. Более точной информацией эксперт не обладает, поскольку все случаи являются строго анонимизированными.

«Для меня как для эксперта само по себе преступление, как бы странно и дико это ни звучало, не должно иметь значения. Я должен быть абсолютно беспристрастен и объективен в своей работе», — говорит доктор Франк Чечнер. — «Следственную и нравственную работу я оставляю следователям и полицейским». Бывает, что доктора вызывают в суд в качестве эксперта, и тут он обязан отвечать на все вопросы, касающиеся его заключения. «Недавно я был вызван в качестве эксперта на заседание суда по делу о мафиозных структурах. Заседание проходило в Италии, и я туда действительно полетел», — вспоминает доктор Чечнер. — «Но это, разумеется, исключительный случай».

«Часто экспертиза — та еще рутина»

Выпускница химического факультета, доктор химических наук Габриэль Пауляйкхофф-Рюммель озвучивает свои заключения в зале суда намного чаще, чем её коллега доктор Чечнер. Её рутина — это амфетамин, каннабис или кокаин. 54-летняя эксперт вынуждена находиться на гребне волны мира наркотиков и знать буквально обо всём, что происходит в гетто, подпольных лабораториях и других местах. Когда эксперт видит новый запрос на исследование на своем рабочем столе, как правило, речь идёт всего о двух вопросах: что это, и каково содержание действующего вещества.

«Содержание активного, действующего вещества принципиально важно в суде для определения меры наказания», — объясняет эксперт. А вопрос «Что это вообще такое?» — не такой уж и банальный, как это может показаться на первый взгляд: уже было такое, что найденный во время обыска и представленный мне всеми полицейскими «кокаин» на поверку оказался каким-то веганским растительным порошком, обычным ингредиентом для пищи, не имеющим вообще никакого психотропного действия. Или может идти речь даже о препаратах и веществах, которые, тем не менее, не подпадают под Закон о наркотиках.

Габриэль, также как и доктор Чечнер, работает в основном за своим рабочим столом. Исследования в лаборатории по большей части проводятся лаборантами: химиками, инженерами-химиками, техниками-химиками. «Что касается большинства проб и образцов — это чистая рутина», — говорит она. — «Но всегда есть что-то эдакое, с чем рутинными методами и ординарными познаниями не совладаешь. Вот тут-то и становится интересно!». В таких случаях она начинает поиск и разработку новых методов, внедрение в практику новых протоколов и стандартов, при помощи которых можно приоткрыть завесу тайны с тех или иных случаев. «Если сотрудник докладывает, что теперь-то исследование прошло успешно, я даже немного чувствую гордость за себя», — делится учёная.

Поэтому доктор советует определяться со своими интересами уже в течение вашей учёбы в университете. «Определенная склонность к молекулярной генетике обязательно должна быть. В будущем практики, стажировки, учёная степень уж точно не повредят вашей карьере. Само по себе управление уголовной полицией не предоставляет возможности для лабораторной практики (речь идет о Германии — прим. ред.), но, в принципе, попытка не пытка, быть может, кто-то знает кого-то, кто знает кого-то…». Поскольку количество заявок на исследования едва поддается исчислению, они нередко проводятся вне лабораторий управления уголовной полиции: в НИИ судебной экспертизы, в частных лабораториях, имеющих соответствующую лицензию.

Доктор Франк Чечнер знает, о чём говорит. Прежде чем поступить на службу в уголовную полицию земли Северный Рейн-Вестфалия, он прошёл трёхмесячную практику в Федеральном Бюро Расследований (ФБР) в Соединенных Штатах Америки и работал в должности судебно-медицинского эксперта в городе Эссен, Германия.

Карьера учёного в полиции. Какие возможности?

Например, в городе Дюссельдорф, более тысячи сотрудников работают в высших земельных инстанциях. Они подготавливают заключения по уголовным делам, собирают и анализируют информацию, имеющую отношение к борьбе с преступностью, и, по запросу судебного органа или Министерства внутренних дел и местных ведомств, проводят расследования. Большинство этих сотрудников являются полицейскими служащими, однако в Технико-криминалистическом Институте работает около 70 научных сотрудников. Это не только биологи и химики: среди них есть и инженеры, и даже филологи. Управление уголовной полиции существует в каждой земле.

Как стать биологом-криминалистом?

Известный немецкий биолог-криминалист Марк Бенеке. Фото: издательство Этингер.

Дипломированный биолог, Doctor rerum medicinalium, Master of Science, Ph. D., автор бестселлера «Прикольная наука», награжденный Серебряным Знаком Чести немецкого уголовного розыска, Марк Бенеке (Mark Benecke) — «Король опарышей», как его называют в СМИ, — не только по праву считается одним из самых (а по данным немецкой прессы — самым) известных биологов-криминалистов в мире, но и более десятилетия подготавливает молодые кадры для такой непростой профессии.

Марк дал интервью немецкому порталу о карьере и образовании «Unicum», в котором поделился мыслями о своей непростой профессии.

Марк убежден, что из-за телесериалов на подобие «CSI» мы имеем в корне неверную картину о работе экспертов-криминалистов и судебно-медицинских экспертов. То, что действительно происходит в лаборатории и что нужно знать для профессии, может посоветовать лишь профессионал.

«Нужно быть странненьким»

Unicum: Ты как-то сказал: криминальная экспертиза это не клёвая работа, в которой ты такой крутой борешься с силами зла. Что ты имел в виду, кто неправ в этой профессии? И к чему нужно быть готовым?

Марк: Знаешь, с одной стороны в таком деле нужно быть изначально «странненьким». Вот недавно, например, мне один парень сказал, что нужно быть немного «Монком» (сериал «Детектив Монк», «Monk» — прим. ред.) — мне очень понравилось это выражение (смеётся)! Организация и собранность очень важны, тебе должно реально нравиться сортировать свои диски по буквам, ты должен получать удовольствие, разрезая пудинг на своей тарелке на четыре равные части. Нужно также быть одержимым. Иначе ты сойдешь с ума. Ты должен быть храбрым. Недавно был пример: у меня был один из самых ценных предметов, который только можно положить себе на стол, а для лаборатории нужно было взять пробу. Тут надо быть, вроде как, крутым — \ в прямом молодежном смысле этого слова. Тут нужны нервы из армированного бетона. Такое сочетание редко встретишь. Большинство людей, которые могут быть толковыми, обычно немного нервничают и сдаются, когда дело становится действительно серьёзным. И наоборот, многие люди, которые круты, не имеют должного терпения и не могут потратить десять часов за микроскопом, чтобы поднять частицы размером 0,1 миллиметра. И нельзя верить, что кто-то сделает мир лучше.

Unicum: Насколько нужно быть чёрствым?

Марк: Нужно сортировать вещи по эмоциям. Но этому нельзя научиться. Ты либо родился таким, либо никогда таковым не станешь. Научиться можно, некому дистанцированию, так сказать, от тех или иных вещей, но ты никогда не сможешь отойти настолько далеко, что тебе станет абсолютно всё равно. Да, в каком-то смысле это недостаток — быть немного «социально некомпетентным», но это можно обернуть в силу, обращая своё внимание исключительно на значимую, материальную сторону вещей и событий. Вы должны любить объективную истину, а не «справедливость».

Женское дело?

Unicum: Ты как-то сказал, что большинство твоих обучающихся — девушки, особенно легко справляющиеся с различными биологическими жидкостями. Как думаешь, женщины имеют лучшие способности к таким профессиям как криминалистика, судебная медицина?

Марк: Я думаю, что касается эмоций и дистанции, о которой мы говорили, то тут достаточно и мужчин, которые умеют держать себя в узде. Тенденция показывает, что это действительно скорее некое мужское качество. Но получается так, что у мужчин очень высокий уровень брезгливости, особенно к биологическим компонентам. Попробуй спроси, сколько парней бы взяли в руки, скажем, использованный тампон своей девушки? Точно так же и на месте преступления, поскольку в следах все еще можно распознать человека. Не машину, не прибор, а человека. Сейчас я хотел бы немного извернуться и сказать, что, безусловно, мужчина может точно так же быть экспертом-криминалистом, однако, опыт всех моих коллег по всему миру показывает, что женщины выбирают эту специальность чаще и делают это лучше. Не важно, в какой культуре или стране: это утверждение справедливо и для Малайзии, и для Канады, и для Польши и для Франции и т. д.

Unicum: Оказывает ли такая профессия на психику девушки? Делает ли её грубой?

Марк: Конечно нет. Тут как везде: после 15 лет работы со студентами и студентками я должен сказать, что, по моим наблюдениям, в определенный момент, женщины немного сбавляют обороты и задумываются о планировании семьи. Виноваты тут, конечно, адская нагрузка и график в нашей профессии, который чертовски ненормирован. Сейчас я внештатный сотрудник и даже как эдакий Шерлок Холмс, и всё равно целый день жду вызова на происшествие. Да даже спустя неделю курса многие студенты говорят: «а, очень мило, что есть люди, которые работают на такой работе, но, пожалуйста, без меня». Конкретный факт: уже намного больше десяти лет я преподаю в разных странах, и за всё это время лишь один человек постоянно пребывает в профессии. И кстати, этот человек — женщина. Но одна из тысяч?! Это не очень хороший показатель.

Unicum: Стоит ли студенту знать, к чему быть готовым, и на что обрекает себя будущий криминалист?

Марк: В нашей профессии многие люди хотят столкнуться со смертельными ситуациями и, в первую очередь, процессом разложения. Они хотят сразу понять, хотят ли они работать в такой профессии или же нет. Большинство не хотят. Как я уже говорил, в придачу, график работы это какой-то кошмар: 24 часа в сутки, в праздники, даже в мамочкин день Рождения, даже выпив с друзьями, ты должен быть в зоне доступа и, в случае чего, немедленно прибыть на место преступления. Да, это по телевизору так круто, но у нас все не так: у нас нет красивых преступников, нет пончиков, тебя никто не хвалит, ты не раскрываешь преступление за 40 минут серии. Когда люди это проживают в реальности, они часто говорят «мда, я не хочу тут как какой-то филателист собирать и архивировать улики». Но это то, что мы делаем: мы — криминалистические филателисты.

«Усердно трудитесь, не ленитесь и не смотрите CSI!»

Unicum: У тебя было обучение в академии ФБР. Насколько важно в твоей профессии практиковаться за границей?

Марк: В принципе, оно того стоит, да и вообще есть смысл почаще двигать свой зад. Неважно куда! Колумбия, США, Вьетнам: в моей работе нужно очень чётко усечь, что люди по всему миру одинаковые и равные. Но нужно понимать, что, с одной стороны, правовые нормы различны во всех странах, и что определенные правонарушения происходят чаще в разных странах. Вы просто должны испытать это на месте, потому что вы действительно не можете думать об этом заранее и гипотетически. Вот почему вы не можете путешествовать слишком часто. Да и с этим нужно начинать пораньше. Чем больше вы знаете, чем более вы осведомлены и эрудированны (о других культурах, в том числе), тем меньше ошибок вы можете сделать в некоторых специфических преступлениях. Например, когда в Германии происходят так называемые «убийства чести» тут надо понимать, что там за бесчестье такое произошло, что за вид убийства был совершён, почему это произошло при тех или иных обстоятельствах. Поэтому нужно всегда быть «в пути». И быть любопытным. Не лежать на пляже и потягивать Кайпиринью, а пахать.

Работать, работать, работать. Просто постоянно работать. А не лениться и смотреть CSI (смеётся).

Unicum: Оглянувшись назад, ты выбрал бы этот путь снова?

Марк: Каждый шаг, что я прошел, я делал, потому что хотел. Изначально я подавал документы на филфак, психологию и театральное искусство. Это было сумасшествием и перебором, и в итоге вообще поступил на биофак. Другие предметы все равно как-то преследуют меня: например, я колумнист и пишу книги. Это я умею, владея некоторыми техниками из германистики. Или та же психология: я часто беседую с преступниками или с родными жертв и переживаю интересные психологические состояния. Я, конечно, никакой не психолог, но многое подмечаю из того, что потом мне объясняют специалисты. Это безумно важно — разбираться во многих областях. Но при этом ты должен всегда чётко понимать, что ты тут не самый крутой, а что вокруг тебя есть ещё и твои коллеги, и эти мужчины и женщины знают столько же, а может и поболее твоего, и работать с ними нужно с уважением и интересом.

Unicum: Я читал, что ты вообще хотел стать поваром! Допустим, ты им стал, что и где бы ты сегодня готовил?

Марк: Ага, в детстве хотел быть поваром. Хмм, сегодня? Я бы сегодня готовил что-то из «сюрприз-меню». Не было бы самого меню. Ты бы пришёл в мой ресторан, заплатил единую цену за всё и я бы тебе приготовил то, что актуально, то, что из нашего региона. Смешал бы и подал! Ну там, хлеб и овощи. Вегетарианский ресторан-сюрприз, остальным меня не впечатлить (смеётся).

Источники

• KARRIERE ALS NATURWISSENSCHAFTLER IM LKA, 08. Sep 2014 Katerina Breuer https://karriere.unicum.de/berufsorientierung/berufsbilder/karriere-als-naturwissenschaftler-im-lka
• WIE WIRD MAN EIGENTLICH ... KRIMINALBIOLOGE?DER «HERR DER MADEN» DR. MARK BENECKE IM INTERVIEW MIT UNICUM 21. Aug 2014 Barbara Kotzulla https://karriere.unicum.de/berufsorientierung/berufsbilder/wie-wird-man-eigentlich-kriminalbiologe